**Дневник. Обещание сердца: Когда чужой становится отцом**
Дядя возьмите мою сестрёнку, пожалуйста. Она очень голодная
Этот голос, едва слышный среди городского шума, заставил меня остановиться. Я шёл быстро, почти бежал, погружённый в мысли о сделке, которая решит мою судьбу. Сегодня всё должно было завершиться миллионы, контракты, доверие инвесторов. После смерти жены Натальи работа оставалась единственным, что удерживало меня на плаву.
Но этот голос
Я обернулся.
Передо мной стоял мальчик лет семи. Худенький, в потрёпанной одежде, с глазами, полными слёз. В руках он держал свёрток крошечную девочку, завёрнутую в выцветшее одеяло. Малышка тихо хныкала, а брат прижимал её к груди, будто от этого зависело всё.
Где твоя мама? спросил я, приседая перед ним.
Она сказала, что скоро вернётся но уже прошло два дня, прошептал мальчик. Я ждал здесь
Его звали Артём, девочку Лиза. Больше с ними никого не было. Ни записки, ни адреса, только бесконечное ожидание и голод. Я предложил вызвать полицию, обратиться в социальные службы, купить еду. Но при слове «полиция» мальчик съёжился.
Пожалуйста, не отдавайте нас Лизу заберут
В тот момент что-то внутри меня сломалось.
Мы зашли в ближайшую столовую. Артём ел торопливо, словно боялся, что еду у него отнимут. Я накормил Лизу молоком, купленным тут же. Впервые за долгое время я почувствовал себя нужным. Не как бизнесмен. Как человек.
Отмени все встречи, коротко бросил я в телефон секретарю.
Полиция приехала быстро. Всё шло по протоколу: вопросы, бумаги. Но когда Артём крепко сжал мою руку и прошептал: «Вы же нас не отдадите?», я ответил не задумываясь:
Не отдам. Обещаю.
Временную опеку оформили быстро. Помогла знакомая социальный работник Елена Соколова. Я твердил себе: «Только пока не найдут их мать».
Я привёз детей в свою просторную квартиру. Артём молчал, крепко держа Лизу. В их глазах был страх не передо мной, а перед жизнью. Квартира, прежде наполненная тишиной, теперь казалась ещё более пустой. Но в ней появились звуки дыхание, движения, детский плач и тихий голос Артёма, напевающий сестре колыбельную.
Я путался с пелёнками, забывал про график кормления, не умел правильно держать Лизу. Но Артём помогал. Он был серьёзен не по годам, делал всё молча, без жалоб. Лишь однажды сказал:
Я просто не хочу, чтобы она боялась.
Однажды ночью Лиза заплакала. Артём взял её на руки и запел тихонько. Девочка успокоилась. У меня перехватило горло.
Ты так хорошо о ней заботишься, сказал я.
Пришлось научиться, ответил он без упрёка, просто констатируя факт.
А потом позвонила Елена.
Нашли их мать. Она жива, но в реабилитации. Тяжёлая наркозависимость. Если пройдёт лечение, может вернуть права. Если нет детей заберёт государство. Или вы.
Я молчал.
Вы можете оформить опеку. Или усыновить. Решать вам.
В тот вечер Артём рисовал в углу. Не играл, не смотрел мультики просто рисовал. Вдруг он тихо спросил:
Нас опять заберут?
Я опустился перед ним на колени.
Не знаю но я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности.
А если всё-таки заберут? в его голосе была хрупкость, беззащитность.
Я обнял его.
Не позволю. Обещаю. Никогда.
На следующий день я позвонил Елене:
Хочу оформить опеку. Навсегда.
Начались проверки, интервью, визиты. Но теперь у меня была цель защитить этих детей. Я купил дом за городом с садом, тишиной, безопасным местом. Артём начал оттаивать. Бегал по траве, читал вслух, рисовал, пёк пирожки. Я снова научился смеяться.
А однажды ночью, накрывая Артёма одеялом, я услышал:
Спокойной ночи, папа
Спокойной ночи, сынок, ответил я, с комом в горле.
Весной усыновление оформили официально. На бумаге стояла подпись. Но в моём сердце всё было ясно задолго до этого.
Первое слово Лизы «папа» стало самым дорогим звуком в моей жизни.
Я никогда не планировал быть отцом. Но теперь не представлял жизни без них. И если бы кто-то спросил, когда началась моя новая жизнь, я бы ответил без колебаний:
В тот момент, когда прозвучало: «Дядя, пожалуйста».