«Хватит терпеть: чемоданы у двери, разговор окончен — выметайтесь сегодня»
Люба закрыла дверь квартиры, сбросила туфли и вздохнула. День выдался тяжёлым — отчёт на работе, пробки, голова раскалывалась. Но дома её ждало уютное тепло, запах лаванды из аромалампы и… тишина.
— Странно, — пробормотала она.
Обычно в это время муж уже сидел на кухне, уплетал приготовленный ужин и смотрел футбол. Но сегодня квартира была пуста.
— Может, задержался?
Она включила свет, поставила сумку на стул и заглянула в холодильник. Достала курицу, овощи — надо приготовить что-то лёгкое.
Раздался звук ключа в замке.
— Ну наконец-то, — обернулась Люба.
Но вместо привычного «Привет, заждалась?» в дверях стоял каменный муж. Лицо — как маска.
— Ты что, плохо себя чувствуешь? — нахмурилась она.
Он прошёл мимо, бросил ключи на тумбу и, не глядя, сказал:
— Подал на развод.
Люба замерла.
— Что?
— Всё услышал. Люблю другую. Через неделю она переезжает сюда. Освобождай квартиру.
Тон был ровным, будто он говорил о погоде.
— Ты… шутишь? — голос Любы дрогнул.
Он наконец поднял на неё глаза. В них не было ни капли сожаления.
— Нет. Всё серьёзно.
— Но это же НАША квартира!
— Моя. Ты в ней не прописана.
Она схватилась за столешницу, чтобы не упасть. В ушах звенело.
— Ты что, совсем охренел? Мы вместе живём здесь пять лет!
— И что? — он развёл руками. — Бумаги подписаны на меня.
— А наши планы? А слова, что это наш дом?
— Слова — это просто слова.
Он повернулся, чтобы уйти в комнату, но Люба резко схватила его за руку.
— Кто она?!
Он выдернул руку.
— Не твоё дело.
Дверь спальни захлопнулась.
Люба стояла посреди кухни, сжимая кулаки. В голове крутилось только одно:
Всё. Конец.
А завтра начнётся война.
Люба всю ночь проворочалась на диване, не в силах заснуть. В пять утра она наконец поднялась, налила себе холодной воды и почувствовала, как дрожат руки. Стакан звонко стукнул о столешницу.
Она взяла телефон. 5:17. Кому звонить в такое время? Но ей нужно было услышать хоть один добрый голос.
Первой набрала маму. Трубку взяли после четвертого гудка.
— Алло? — сонный голос прозвучал раздраженно. — Люба? Ты в курсе, который час?
— Мам… — голос Любы предательски дрогнул. — Он… он подал на развод.
На другом конце провода наступила тишина. Потом тяжелый вздох.
— Ну и что ты теперь ревешь? Я же тебе говорила — нужно было ребенка родить. Все нормальные женщины к тридцати с колясками ходят, а не разводы устраивают.
Люба сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Мама, он меня ВЫГОНЯЕТ! Из квартиры!
— А кто виноват-то? Хорошие жены не разводятся. Сама довела. Может, еще и изменяла ему?
— Что?! — Люба вскочила со стула. — Да я всю жизнь на него положила!
— Ну раз положила, так лежи дальше, — фыркнула мать. — У меня совещание в восемь, не могу сейчас в твои истерики вникать.
Щелчок. Гудки.
Люба опустила телефон. В глазах стояли горячие слезы, но она резко их смахнула. Нет, она не даст им насладиться ее страданием.
Следующий звонок — лучшей подруге Кате. Та взяла трубку сразу.
— Любка? Ты чего так рано?
— Кать… — и тут Любу прорвало. Слова вырывались обрывисто, сквозь рыдания. — Он… другая… квартиру…
— Тихо, тихо, — Катя сразу перешла на деловой тон. — Собирайся. Я за тобой через двадцать минут.
Ровно через восемнадцать минут дверь открылась, и в квартиру ворвалась Катя — высокая, рыжая, с горящими глазами. Она оглядела Любу с ног до головы и хлопнула дверью.
— Ну и видок у тебя. Как после бомбежки.
— Спасибо, — хмыкнула Люба. — Чувствую себя соответствующе.
Катя схватила ее за плечи:
— Слушай сюда. Ты сейчас умываешься, переодеваешься, и мы едем ко мне. Потом — к юристу. Этот ублюдок еще узнает, как кидать людей!
Из спальни донесся кашель. Муж явно проснулся и подслушивал.
Катя специально громко продолжила:
— А потом найдем эту стерву, которая в чужую квартиру собирается. Я лично ей морду набью!
Дверь спальни резко распахнулась. Муж стоял на пороге, бледный от злости.
— Ты кто вообще такая? Убирайся из моего дома!
Катя медленно повернулась к нему, скрестив руки на груди.
— Я — та, кто сейчас заберет Любу отсюда. А ты… — она презрительно осмотрела его, — ты даже не понимаешь, во что ввязался. Квартира-то в ипотеке, да? И платили за нее вместе. Интересно, что скажет суд?
Лицо мужа исказилось. Он резко шагнул вперед, но Катя даже не дрогнула.
— Ты… — он сжал кулаки. — Выметайтесь обе! Сегодня же!
Люба впервые за эти сутки почувствовала что-то кроме отчаяния. Горячий, ядовитый гнев поднимался из глубины души.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Я ухожу. Но запомни: это только начало.
Она взяла Катю за руку и вышла, громко хлопнув дверью. В лифте Люба вдруг рассмеялась — жестко, почти истерично.
— Представляешь, он думал, я просто возьму и исчезну? Как тень?
Катя обняла ее за плечи:
— Да он вообще не думал, болван. Но теперь-то он задумается.
Лифт открылся. На улице всходило солнце. Первый день войны начался.
Квартира Кати встретила Любу теплом и запахом свежесваренного кофе. Маленькая однокомнатная, но уютная — с книжными полками до потолка и огромным диваном, заваленным подушками.
— Садись, — Катя сунула ей в руки кружку. — Пей. А потом будем думать.
Люба машинально обхватила ладонями горячий фарфор. Кофе был крепким, горьким, без сахара — именно таким, как она любила. А муж всегда пил с тремя ложками сахара и молоком…
— Всё, хватит, — Катя щелкнула пальцами перед её лицом. — Никаких воспоминаний. Только план действий.
Люба вздохнула:
— Какой план? Он же всё продумал. Я не прописана, договор на нём…
— Бред, — Катя резко встала и начала шагать по комнате. — Вы же в браке! Значит, квартира — совместно нажитое. И даже если он платил по ипотеке, ты имеешь право на…
Звонок телефона прервал её. Люба взглянула на экран — незнакомый номер.
— Берёшь? — Катя насторожилась.
Люба провела пальцем по экрану:
— Алло?
— Любовь Сергеевна? — в трубке прозвучал молодой женский голос. Сладкий, словно сироп, но с едва уловимыми нотками издевки.
— Да. Кто это?
— Мы с вами… как бы сказать… связаны одним мужчиной.
Люба похолодела. Катя, увидев её выражение лица, тут же присела рядом, прижав ухо к телефону.
— Алина? — прошептала Люба.
— Ой, а он вас обо мне рассказывал? — девушка засмеялась. — Как мило! Ну раз знакомы, давайте по-простому: освобождайте жилплощадь. А то хуже будет.
Катя выхватила телефон:
— Ты вообще кто такая, мразь?
— Ой-ой, какая грубость! — Алина даже не смутилась. — Я — будущая жена Дениса. И мать его ребёнка. Так что ваша подружка там — уже просто бывшая.
Люба вскочила, вырвав телефон обратно:
— Какого ребёнка?!
— Ну вы же знаете, — голос Алины стал ядовито-сочувствующим, — что сами родить не можете. А Денису наследника хочется.
Удар был настолько точным, что Люба на секунду потеряла дар речи. Бесплодие — их с мужем больная тема. И он рассказал об этом… этой?
— Слушай, стерва… — начала Катя, но Алина уже продолжала:
— Кстати, заходите за своими вещами в любое время. Я уже переехала в спальню — надеюсь, вы не против?
Люба резко положила трубку. Руки дрожали так, что телефон выскользнул из пальцев и упал на пол.
Катя обняла её за плечи:
— Всё, тварь подписала себе приговор.
— Какой приговор? — Люба засмеялась, и смех прозвучал неестественно. — Она беременна. Она теперь неприкосновенна.
— Да кто тебе такое сказал? — Катя зло сверкнула глазами. — Во-первых, может врать. Во-вторых…
Она наклонилась и подняла телефон, на экране которого всё ещё светился номер Алины.
— В-третьих, теперь у нас есть её контакты. Игра только начинается.
Люба медленно выпрямилась. Слёзы высохли. В груди появилось новое чувство — холодная, почти металлическая решимость.
— Ты права. Я не позволю им просто выкинуть меня, как старую вещь.
Она взяла телефон и сохранила номер. Под именем “Алина” добавила смайлик с рогами.
— Они ещё узнают, кто здесь бывшая.
Два дня Люба жила у Кати в состоянии странного оцепенения. Она механически ела, пила чай, отвечала на вопросы, но мысли были далеко.
До тех пор, пока вечером третьего дня не зазвонил телефон.
— Мама? — Люба нахмурилась, увидев знакомый номер.
— Приезжай срочно. Семейный совет, — голос матери звучал неестественно официально. — Твой муж здесь.
Люба почувствовала, как холодеют кончики пальцев.
— Что? Зачем он…
— Просто приезжай. Через час. И выгляди прилично.
Катя, услышав разговор, тут же вскочила с дивана:
— Ни в коем случае! Это ловушка!
Но Люба уже натягивала джинсы:
— Нет, я пойду. Хочу посмотреть, что они задумали.
Родительская квартира встретила её знакомым запахом лавандового освежителя и напряженной тишиной. В гостиной, за большим столом, сидели мать, отец, Денис… и его мать, Галина Ивановна. Та самая свекровь, которая всегда считала Любу “недостаточно хорошей” для её сына.
— Ну вот и наша героиня, — процедила свекровь, разглядывая Любу с ног до головы.
Отец Любы молча курил на балконе, избегая смотреть в её сторону.
— Садись, — мать указала на свободный стул между собой и мужем. Как будто это был суд, а они — присяжные.
Люба медленно опустилась на стул, чувствуя, как под взглядами окружающих кожа покрывается мурашками.
— Так, — начала мать. — Мы собрались, чтобы цивилизованно решить эту… ситуацию.
— Какую ситуацию? — Люба сжала руки на коленях. — Ту, где ваш зять выгоняет меня на улицу после пяти лет брака?
Свекровь фыркнула:
— После пяти лет бесплодного брака, если уж на то пошло.
— Галя! — мать Любы сделала предупреждающий жест, но глаза её оставались холодными.
Денис, до этого молчавший, наконец заговорил:
— Люба, давай без сцен. Я готов компенсировать тебе… неудобства.
Он вынул из папки бумагу и положил перед ней. Договор о расторжении брака. И чек на… Люба прищурилась… на 200 тысяч рублей.
— Это что, шутка? — она засмеялась. — Ты думаешь, я соглашусь на это?
— Это больше, чем ты заслуживаешь, — вступила свекровь. — Квартира в ипотеке, платил Денис. Ты там даже не прописана.
— Мы покупали её вместе! — Люба ударила ладонью по столу. — Я отдавала половину своей зарплаты!
— Доказательства есть? — свекровь сладко улыбнулась. — Нет? Вот и разговор окончен.
Люба перевела взгляд на мать:
— И ты… ты на их стороне?
Мать избегала смотреть ей в глаза:
— Люба, будь разумна. Возьми деньги, разведись по-хорошему. Тебе уже тридцать, ты ещё можешь устроить свою жизнь…
В этот момент заскрипела дверь балкона. Отец, до этого молчавший, затушил сигарету и медленно подошёл к столу.
— Хватит, — его хриплый голос прозвучал неожиданно громко. — Вы что, совсем совесть потеряли?
Все замолчали. Даже свекровь.
— Пап… — начала Люба.
— Пять лет, — отец смотрел прямо на Дениса. — Пять лет моя дочь готовила тебе ужины, стирала твои носки, слушала твои жалобы. А теперь ты её выставляешь, как собаку? И ещё привёл сюда свою мамашу, чтобы добить?
Денис побледнел:
— Николай Петрович, вы не понимаете…
— Я всё понимаю! — отец ударил кулаком по столу, заставив всех вздрогнуть. — Понимаю, что ты подлец. И что моя жена, — он бросил взгляд на мать Любы, — вместо того чтобы защитить дочь, сидит здесь и помогает их травле!
Мать Любы вспыхнула:
— Коля! Я просто пытаюсь…
— Молчать! — отец впервые за много лет повысил на неё голос. Затем повернулся к Любе: — Собирайся, дочка. Мы уходим.
Люба встала, чувствуя, как слёзы наконец прорываются наружу. Но теперь это были слёзы облегчения.
— Постойте! — Денис вскочил. — А как же договор?
Отец взял бумагу, медленно разорвал её пополам и бросил к его ногам.
— Вот наш ответ. До свидания.
На улице, когда они уже садились в отцовскую “Ладу”, Люба не выдержала:
— Пап… Спасибо.
Отец завёл машину, долго молчал, затем сказал:
— Завтра идём к моему знакомому юристу. Эти ублюдки ещё узнают, как поступать с моей дочерью.
Машина тронулась, оставляя позади дом, где Любу только что предали вторично. Но теперь у неё была поддержка. И это меняло всё.
Контора юриста Александра Леонидовича находилась в старом деловом центре, на третьем этаже здания с облупившейся краской. Люба шла за отцом по узкой лестнице, нервно теребя ручку сумки.
— Пап, ты уверен, что этот юрист хороший? — шёпотом спросила она.
Отец лишь хмыкнул:
— В девяностые он вытащил меня из такой переделки, что твоему мужу и не снилось.
Дверь с табличкой “Смирнов и партнёры” открылась без стука. В небольшом кабинете за столом, заваленным бумагами, сидел седой мужчина лет шестидесяти. Увидев отца Любы, он широко улыбнулся:
— Коля! Сколько лет, сколько зим!
— Саня, вот привёл к тебе свою кровиночку, — отец потрепал Любу по плечу. — Поможешь?
Через полчаса, после того как Люба подробно изложила ситуацию, юрист откинулся в кресле, сложив пальцы домиком.
— Интересное дело. Очень интересное.
Он достал из стола блокнот и начал делать пометки:
— Во-первых, несмотря на отсутствие прописки, вы имеете право на часть квартиры как супруга. Брак официальный?
— Да, — кивнула Люба. — В загсе расписывались.
— Отлично. Во-вторых, вы говорите, вносили деньги на погашение ипотеки?
— Да, я каждый месяц переводила ему половину платежа. Вот, — Люба достала распечатки из интернет-банка, — все переводы за последние три года.
Юрист внимательно изучил бумаги, затем ухмыльнулся:
— Прекрасно. В-третьих, вы работаете официально?
— Да, в бухгалтерии. Зарплата белая.
— Идеально. — Юрист отложил ручку. — Теперь слушайте внимательно.
Он разложил перед ними лист бумаги с расчётами:
— По моим подсчётам, вы можете претендовать не менее чем на 40% стоимости квартиры. Плюс компенсация за моральный ущерб. И, — он сделал драматическую паузу, — мы можем требовать признать брачный договор недействительным.
Люба ахнула:
— Какой брачный договор?!
Юрист поднял бровь:
— Вы не подписывали документ перед свадьбой, где отказываетесь от имущественных прав?
— Нет, конечно!
— Вот и прекрасно. Значит, ваш супруг либо блефует, либо… — он многозначительно посмотрел на отца Любы, — у него есть поддельный документ. Что только усугубит его положение.
Отец Любы хлопнул кулаком по столу:
— Саня, так что делать будем?
Юрист улыбнулся, как кот перед чашкой сметаны:
— Первое: подаём иск о разделе имущества. Второе: — он повернулся к Любе, — вам нужно срочно забрать свои вещи из квартиры, пока они не “исчезли”. И третье…
Он достал из ящика диктофон:
— Попробуйте записать его разговоры. Особенно про эту… как её… Алину. Пригодится в суде.
Люба нервно сглотнула:
— А если… если она действительно беременна?
Юрист рассмеялся:
— Дорогая, даже если это так, по закону это ничего не меняет. Ребёнок получит алименты, а вы — свою долю в квартире.
Он встал, давая понять, что консультация окончена:
— Приходите завтра, подпишем документы. И не волнуйтесь, — он подмигнул Любе, — к Новому году вы будете свободной женщиной с хорошими деньгами на счету.
На улице Люба вдруг остановилась и закрыла лицо руками. Отец тревожно обнял её:
— Дочка, что такое?
Она опустила руки — и он увидел, что она смеётся. Смеётся сквозь слёзы.
— Пап, ты представляешь? Он думал, что я просто возьму и исчезну. А теперь… — она вытерла слёзы, — теперь он получит по заслугам.
Отец строго посмотрел на неё:
— Только без глупостей, ясно? Всё по закону.
— Конечно, — кивнула Люба. Но в глазах у неё появился новый, незнакомый прежде блеск.
Они шли к машине, когда в кармане Любы зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло?
— Люба, это Галина Ивановна, — в трубке прозвучал голос свекрови. — Нам нужно поговорить. Ты ведь не хочешь проблем?
Люба медленно улыбнулась:
— Наоборот, Галина Ивановна. Проблемы только начинаются.
И положила трубку.
Раннее утро. Люба стояла у дверей своей – нет, уже не своей – квартиры, сжимая в руке ключ, который она почему-то не отдала. В кармане куртки лежал диктофон, подаренный юристом. Катя ждала внизу на улице, на случай если что-то пойдет не так.
Дрожащими пальцами Люба вставила ключ в замок. К ее удивлению, он провернулся. Они даже не удосужились поменять замки.
Тишина. В прихожей пахло чужими духами – сладкими, приторными. На вешалке висело незнакомое розовое пальто. Люба сняла ботинки – привычка – и осторожно прошла в гостиную.
На диване, обнявшись, спали Денис и Алина.
Девушка прижалась к его груди, ее светлые волосы растрепались по подушке. На полу валялись пустые бутылки из-под вина и коробки от пиццы.
Люба застыла на месте. В груди закипела ярость, но она глубоко вдохнула и тихо сказала:
— Доброе утро.
Денис вздрогнул и резко сел, скинув с себя Алину. Та сонно заворчала, но, увидев Любу, вскрикнула и схватилась за одеяло.
— Ты что здесь делаешь?! – Денис вскочил, закрывая Алину своим телом. – Как ты вошла?
— По ключу, – Люба показала брелок. – Ты же не просил его назад.
Алина вылезла из-за его спины, натягивая слишком короткую ночнушку:
— Вали отсюда, психопатка! Это наш дом теперь!
Люба не спеша достала диктофон из кармана и положила его на журнальный столик. Красный огонек замигал.
— Я пришла за своими вещами. И хочу кое-что обсудить.
Денис нервно провел рукой по лицу:
— Люба, давай без сцен. Бери свои вещи и уходи.
— О, я возьму, не сомневайся. Но сначала… – она достала из сумки бумаги, – хочу показать тебе кое-что.
Алина фыркнула:
— Какие-то бумажки! Денис, выгони ее уже!
Но Денис взял документы и начал читать. С каждой секундой его лицо становилось все бледнее.
— Это… это невозможно. Ты не можешь претендовать на квартиру!
— Могу, – спокойно сказала Люба. – Согласно статье 39 Семейного кодекса, все имущество, нажитое в браке…
— Хватит! – Денис швырнул бумаги на пол. – Ты ничего не получишь! Я все оформлял на себя!
Люба наклонилась и подняла документы, бережно стряхнув пыль:
— Милый, ты забыл про мои переводы. Каждый месяц, ровно половина ипотечного платежа. Три года. Это все есть в банковских выписках.
Алина вдруг вскочила:
— Да кому нужны твои копейки! Мы с Денисом скоро поженимся, у нас будет ребенок, а ты…
— А я, – перебила ее Люба, – подала на раздел имущества. И знаешь что самое смешное? – она улыбнулась, – даже если ты родишь, это ничего не изменит. Просто твой ребенок будет жить в квартире, половина которой принадлежит мне.
Денис резко шагнул вперед:
— Ты… ты мне угрожаешь?
— Нет, – Люба спокойно посмотрела ему в глаза. – Я просто сообщаю факты. Юрист говорит, суд займет месяцев шесть. До тех пор, – она оглядела квартиру, – можете продолжать тут жить. Наслаждайтесь.
Алина вдруг разрыдалась:
— Денис! Она не может так поступить! Ты же обещал, что мы…
— Заткнись! – рявкнул Денис, и девушка сразу замолчала. Он повернулся к Любе: – Чего ты хочешь?
— Сначала я заберу свои вещи. Потом мы встретимся с твоим юристом и обсудим условия. – Она сделала шаг к спальне, но Денис перегородил ей дорогу.
— Ты ничего не возьмешь! Это все мое!
Люба медленно достала телефон:
— Хочешь, я прямо сейчас вызову полицию? Пусть они поучаствуют в разделе имущества.
Денис замер. Алина всхлипывала в углу дивана. Люба прошла мимо них в спальню.
Комната пахла чужим телом, чужими духами. На тумбочке стояла фотография Алины в рамке. Люба открыла шкаф – половина ее вещей уже исчезла, оставшиеся висели вперемешку с одеждой Дениса и Алины.
Она взяла большую сумку и начала методично складывать свои вещи. Платья. Косметику. Альбом с фотографиями. Книги.
Из гостиной доносились приглушенные крики:
— Ты что, совсем идиот?! – визжала Алина. – Она сейчас все заберет!
— Заткнись, я разберусь! – рычал Денис.
Люба улыбалась. Она нашла коробку с украшениями – подарками Дениса за годы брака. Без колебаний высыпала их в сумку. Пусть подавал в суд, если осмелится.
Когда сумка была полна, Люба вышла в гостиную. Денис курил у окна, Алина рыдала в телефон.
— Я закончила, – сказала Люба. – Завтра мой юрист свяжется с твоим. До встречи в суде.
Она повернулась к выходу, но Денис вдруг схватил ее за руку:
— Люба, подожди… Может, мы сможем договориться без суда?
Его глаза бегали, на лбу выступил пот. Люба поняла – он испугался. Испугался по-настоящему.
Она медленно освободила руку:
— Слишком поздно, дорогой. Ты сам выбрал этот путь.
И вышла, громко хлопнув дверью. В лифте Люба достала диктофон и остановила запись. На улице ее ждала Катя.
— Ну как? – подруга тревожно смотрела на нее.
Люба улыбнулась и показала полную сумку:
— Поехали домой.
У меня есть кое-что интересное для нашего юриста.
Она посмотрела на окно своей бывшей квартиры. Там, за стеклом, маячила тень Дениса. Люба помахала ему рукой.
Игра только начиналась.
Прошла неделя. Люба сидела в уютном кафе в центре города, нервно постукивая пальцами по столу. Перед ней стоял untouched латте – она даже не могла заставить себя сделать глоток.
— Ты уверена, что он придет? – Катя, сидевшая напротив, скептически подняла бровь.
— Придет, – Люба проверила время на телефоне. – Его юрист настоял.
Ровно в назначенное время дверь кафе открылась, и в зал вошел Денис. Один. Без Алины. Без адвоката. Он выглядел уставшим – темные круги под глазами, небритые щеки. Увидев Любу, он медленно подошел к столику.
— Катя, дай нам минутку, – тихо попросила Люба.
Подруга недовольно нахмурилась, но встала:
— Я буду у бара. Если что – кричи.
Денис опустился на освободившийся стул. Его пальцы нервно барабанили по столу.
— Ты выглядишь ужасно, – заметила Люба.
— Спасибо, – он хрипло рассмеялся. – У меня там истеричная беременная женщина, мать, которая орет по телефону, и юрист, который говорит, что я в глубокой жопе.
Люба молча отпила глоток кофе. Холодного.
— Зачем ты позвал меня сюда? – спросила она. – Мы могли обсудить все через адвокатов.
Денис глубоко вздохнул:
— Потому что я хочу попробовать договориться без суда.
Люба едва не поперхнулась.
— Серьезно? После всего?
— Люба, – он вдруг потянулся через стол, пытаясь взять ее руку, но она резко отдернула ладонь. – Я совершил ошибку. Большую.
— Ошибка – это когда забываешь купить молоко. Ты разрушил нашу жизнь, Денис.
Он сжал кулаки:
— Я знаю. И я готов исправить это.
— Как? – она язвительно улыбнулась. – Отправишь Алину обратно к маме и скажешь, что передумал?
Денис опустил глаза:
— Нет. Но я готов выплатить тебе компенсацию. Хорошую.
Люба откинулась на спинку стула, скрестив руки:
— Сколько?
— Полтора миллиона.
Она засмеялась. Громко. Настолько, что несколько посетителей обернулись.
— Ты серьезно? По оценке юриста, моя доля стоит минимум три.
— У меня нет трех, – сквозь зубы проговорил Денис. – Ипотека, кредиты…
— Не мои проблемы, – холодно парировала Люба.
Он резко встал, отчего стул грохнулся на пол.
— Ты хочешь меня разорить?!
— Я хочу то, что мне положено по закону, – так же громко ответила Люба. – Ты думал, что можешь просто вышвырнуть меня, как надоевшую вещь?
В кафе воцарилась тишина. Даже бариста за стойкой замерли.
Денис наклонился к ней, говоря сквозь зубы:
— Ты пожалеешь об этом.
— В отличие от тебя, я уже ни о чем не жалею, – Люба спокойно поднялась, взяла сумку. – Передавай привет Алине. И… – она сделала небольшую паузу, – поздравляю с ребенком.
Она развернулась и пошла к выходу. Катя тут же последовала за ней.
На улице подруга схватила ее за локоть:
— Что это было?!
— Это, – Люба глубоко вдохнула, – было началом конца.
Она достала телефон и набрала номер юриста.
— Александр Леонидович? Мы начинаем.
Трубку взяли уже после первого гудка.
— Документы готовы, – сказал юрист. – Завтра подаем в суд.
Люба закрыла глаза, чувствуя, как наконец-то в груди появляется долгожданное облегчение.
— Отлично.
Она положила телефон в карман и посмотрела на небо. Впервые за долгое время оно казалось ей безоблачным.
Три месяца спустя
Зал суда был переполнен. Люба сидела за столом истреца, сжимая в руках папку с документами. Рядом невозмутимо перебирал бумаги Александр Леонидович. Напротив — Денис с новым дорогим адвокатом и… неожиданно бледная Алина, прячущая живот за объемной сумкой.
— Суд идет!
Все встали. Люба украдкой посмотрела на Дениса — он нервно кусал губу, глаза бегали по сторонам.
Судья — женщина лет пятидесяти с строгим взглядом — открыла заседание:
— Рассматривается дело о разделе совместно нажитого имущества супругов Ковалевых.
Александр Леонидович первым начал излагать позицию:
— Ваша честь, мой клиент в течение пяти лет брака вносил значительные суммы на погашение ипотеки. Имеются банковские выписки.
Он разложил на столе распечатки переводов. Судья внимательно изучила их.
Адвокат Дениса попытался парировать:
— Эти средства не имеют отношения к ипотечным платежам! Это были… личные переводы между супругами.
— В таком случае, — Александр Леонидович улыбнулся, — прошу объяснить, почему суммы точно соответствуют половине ежемесячного платежа по кредиту?
В зале прошелся шепот.
Денис резко вскочил:
— Она врет! Она хочет меня разорить!
— Садитесь, господин Ковалев, — строго сказала судья.
Тут неожиданно заговорила Алина:
— Ваша честь, я жду ребенка! Мы с Денисом…
— Вы кто в данном процессе? — судья холодно посмотрела на нее.
— Я… я его невеста…
— Не имеете права голоса. Молчите.
Люба увидела, как Денис сжал кулаки.
Судья изучила документы еще несколько минут, затем объявила:
— Суд принимает решение: признать квартиру совместно нажитым имуществом. Ответчик обязан выплатить истице компенсацию в размере 40% от текущей стоимости жилья — 2 миллиона 800 тысяч рублей.
Денис побледнел как полотно:
— Это… это грабеж!
— Либо выплачиваете, — спокойно добавила судья, — либо квартира выставляется на торги.
В этот момент Алина вдруг вскочила:
— Денис! Ты обещал, что все будет хорошо!
Она схватилась за живот и неожиданно осела на пол. В зале началась паника.
— Вызовите скорую!
Люба стояла в стороне, наблюдая, как Денис в ужасе метнется к Алине, но та оттолкнет его:
— Отстань! Это все из-за тебя!
Когда медики уводили Алину на каталке, Денис вдруг подошел к Любе. Его глаза были полны ненависти:
— Довольна?
Она посмотрела на него без злости, почти с жалостью:
— Нет. Но справедливость важнее.
Через месяц деньги были переведены. В тот же день Люба получила СМС от неизвестного номера:
“Ребенок не его. Сделали тест. Он теперь один. Карма.”
Люба удалила сообщение.
Она стояла на балконе новой квартиры — маленькой, но своей — и смотрела на закат.
Телефон зазвонил. Отец.
— Дочка, как ты?
— Хорошо, пап. Очень хорошо.
Она вдохнула полной грудью. Впервые за долгое время.