В те времена, на таких, как она, не женились
Ольга сидела, словно громом поражённая, не в силах оторвать взгляд от Виктора. Его слова гудели в ушах, как колокольный звон по её надеждам.
— Понимаешь, Олечка, на таких, как ты, не женятся, — спокойно выдохнул он, устраиваясь на подушке. — Есть женщины для утех, для мимолётных встреч. А есть те, что берегут себя для семьи. Ты, увы, не из их числа.
— Что я сделала не так, Витя? — голос её дрожал, как осиновый лист. — Я и стряпаю, и дом в порядке, и в постели тебе угождаю. Чего ещё?
— В том-то и дело! — отрезал он. — Ты испорчена, понимаешь? Таких не берут замуж. С ними коротают вечера, не строя планов. А жениться надо на чистой, непорочной, что мужа на руках носить будет, даром что на тебя первого взглянет.
Виктор, довольный сказанным, повернулся к стене и захрапел. Ольга же лежала без сна, чувствуя, как сердце сжимается в кулак. Всего неделю назад она сидела с подругами в уютной кофейне на улице Горького в Нижнем Новгороде, шепталась о свадьбе, о детях. А теперь — всё прахом.
Ольге было тридцать три. Не девочка, но жизнь сложилась: стоматолог с именем, квартира в центре, машина, ухоженная внешность. Она знала себе цену — самое время замуж. Да и мужчина под боком.
Виктору — сорок два. Высокий, статный, с благородной сединой у висков. Ни разу не женат, живёт отдельно, но в соседнем подъезде с матерью — чтобы близко. Чиновник с положением. Казалось бы, идеал.
Познакомились в её кабинете. Виктор пришёл на приём, ушёл влюблённым. В тот же вечер ждал у клиники с букетом — не розы, а зимние хризантемы! Потом увёз в ресторан. Так и началось.
Ольга работала без передышки — в поликлинике и частной практике, — но с Виктором чувствовала себя желанной. Вот только два года отношений, а кольца на пальце нет. Подруги шептали: пора бы замуж. Ольга забеспокоилась. Решила поговорить напрямик. И получила нож в спину: она — “испорченная”, не для семьи.
Кто он такой, чтобы судить?
Назавтра Ольга встретилась с подругами в кафе. Руки дрожали от ярости.
— Представляете, заявил, что я испорченная! Что на таких, как я, не женятся! — выпалила она, едва опустившись на стул.
— Да что за чушь, Оль? — ахнула Галя, самая резкая из них. — Ты и умница, и красавица, с жильём, с деньгами! Да у тебя больше, чем у иных мужиков!
— Ему подавай “непорочную”, — горько усмехнулась Ольга. — Я, видишь ли, второй сорт. А что делать — не знаю. Нравится он мне: и видный, и с положением, и в постели всё ладно.
— Гони его, Оль, — отрезала Наталья, мать-одиночка. — Сломает тебе жизнь, потом по частям собирать будешь.
— Приезжай к нам на дачу, — предложила Галя. — У нас с Сашей юбилей — двенадцать лет вместе. Привези своего Виктора, пусть увидит, как живут нормальные люди.
Ольга кивнула. Виктор, обычно избегавший компаний, неожиданно согласился. За руль сел он, и Ольга, предвкушая отдых, немного оттаяла.
На даче у Гали и Саши царило тепло. По двору носились дети — их двое да куча племянников. Пёс Барбос, шустрый двортерьер, носился меж гостями, будто заведённый. На мангале шипели шашлыки, пахло дымом и мятой.
Застолье тянулось до темноты. Старшие ушли в дом, дети угомонились. За столом остались Галя с Сашей, подруги и Виктор. Пили чай с вишнёвым пирогом, болтали о жизни. Разговор зашёл о браке. И тут Виктор выдал своё.
— Галя, скажите, — начал он сладким голосом, — вы считаете, Ольге пора замуж. Но почему она одна? У вас двенадцать лет брака, а она всё в девках.
— Да откуда мне знать? — удивилась Галя. — Мы с Сашей молодыми сошлись, на третьем курсе. А Ольга училась, работала — не до того было.
— А вы выходили замуж чистой? — прищурился Виктор.
— Вот вопрос! — фыркнула Галя. — Мы, медики, народ чёрствый, но ты всех переплюнул. Нет, не чистой. Мы с Сашей с первого курса вместе.
— Но познакомились-то вы девственницей? — не унимался он.
— Ты что, в следователи подался? — вспыхнул Саша. — Какое тебе дело? Моя жена — и всё!
— Вот видите, — самодовольно кивнул Виктор. — Чистая, непорочная. Правильный выбор. Но как можно жениться на той, у кого до тебя полгорода перебывало? Если репутация подмочена, стоит ли позорить род?
Наталья не выдержала, фыркнула:
— Что за род у тебя такой? Рюриковичи? Зачем тебе непорочная? И зачем тогда Ольгу за нос водишь? Она время теряет, а могла бы нормального найти!
— Никто никого не водит, — холодно отрезал Виктор. — Ольга должна понимать: она — второй сорт. Для брака нужны основания, а их нет. А ты, Наталья, вообще третий — разведёнка с ребёнком. Шансов — ноль. Жалко тебя и твоего сына.
— Ты как разговариваешь? — взревел Саша, поднимаясь. Двухметровый детина вытащил Виктора из-за стола. — Сорта придумал! Сам ты брак!
— Вали отсюда, не порти праздник! — добавил он, толкая гостя к калитке. — Не будь девчонок, морду бы набил!
Виктор, с видом оскорблённого достоинства, пафосно бросил:
— Ольга, я уезжаю! Ты со мной или остаёшься?
Ольга давилась смехом, не в силах ответить. Виктор, не дождавшись поддержки, схватил портфель, хлопнул калиткой и уехал.
— Ну ты, Саш, даёшь! — выдохнула Ольга, хохоча. — Теперь я без мужика, даже бракованного!
— Зря его привезли, — вздохнула Галя. — Но что за чудо! Я — первый сорт, а вы — отбросы!
Подруги долго ржали над теорией Виктора. Наталья довезла Ольгу домой, жизнь вернулась в колею — приёмы, бумаги, рутина. ВиСпустя полгода Ольга случайно встретила Виктора в парке — он был один, мрачный и похудевший, а она шла под руку с тем самым разведённым врачом, который теперь смотрел на неё так, как Виктор никогда не смог бы.