Когда Дарья вернулась домой, вечер уже давно окутал город. Влажное, прохладное небо почти сливались с крышами, а по мокрому асфальту стекались тонкие ручейки после недавнего дождя. Лужи отражали мерцающие уличные фонари — они мигали, будто уставшие зрачки. Она поднялась на четвёртый этаж пешком — лифт снова был вне строя. В подъезде стоял запах старости: пыль, плесень и едва уловимый аромат детского — словно совсем недавно здесь кто-то прошёл с ребёнком на руках.
Как обычно, она хотела переступить порог и окликнуть мужа: «Макс! Я пришла!» — но слова застыли в горле. Прямо у входа стояла детская коляска. Старая, большая, с потёртыми синими бортами, местами поцарапанная. Спицы слегка поблёскивали в свете уличного света, пробивающегося сквозь грязное стекло. На полу шуршали высушенные листья, занесённые сквозняком.
— Макс! Это что ещё такое? — её голос звучал напряжённо. — Опять соседи натащили? Нужно поговорить, чтобы не загромождали лестничную площадку!
Из глубины квартиры раздался голос Максима:
— Это не соседи, Даша… Это… теперь это наша коляска.
Дарья замерла как вкопанная. Из комнаты вышел муж, на руках он держал плотный свёрток. В розово-голубом одеяльце мирно спал новорождённый малыш — крошечный, с румяными щёчками, чуть приоткрытым ротиком и размеренным дыханием.
Максим протянул ей записку. Почерк Дарья узнала сразу:
«Дарья, прости меня. У меня не было выбора. Его отец бросил меня ещё до рождения. Потом я встретила другого человека, мы уезжаем за границу. Ребёнок ему не нужен. Прошу, позаботься о Роме. Я знаю, ты добрая. Прости… Ксюша.»
Дарья опустилась прямо на пол, прислонившись к стене. В форточку врывался холодный ветер, срывая последние листья с деревьев и гоня их по двору. Она смотрела на ребёнка и чувствовала, как внутри всё сжимается. Рома. Сын её младшей сестры. Та исчезла три года назад после жестокой ссоры. А сегодня её сын оказался на пороге чужой жизни.
Максим вздохнул с раздражением:
— Даш, представь — три часа ночи, а он орёт так, что соседи точно вызовут полицию. Так дальше не может продолжаться. — Тогда иди в гостиную, я посижу с ним. — Это моя квартира, в конце концов! Мне теперь вообще нельзя спать?
Следующий день начался хмуро. Серое облако повисло над домами, воздух был сырым и пронизывающе холодным. Дарья укутала малыша потеплее и направилась в парк. Аллеи были покрыты листьями всех осенних оттенков — жёлтыми, красными, коричневыми. Под ногами хрустело и шуршало. Где-то вдалеке кто-то жёг ветки — запах дыма смешивался с ароматом сырой земли. Она шла медленно, коляска мягко покачивалась, а в голове роились тревожные мысли: как оформить опекунство? Где искать Ксюшу? Что делать, если ничего не получится?
— Дарья! — внезапно раздалось сзади.
Она обернулась. Перед ней стоял мужчина лет тридцати, высокий, в длинном бежевом пальто. В его тёмных глазах читались замешательство и неуверенность.
— Кто вы такой? — настороженно спросила она.
— Меня зовут Игорь. Я… отец Ромы.
Дарья почувствовала, как кровь стынет в жилах.
— Что вам нужно?
— Я хочу забрать своего сына. Мы с Ксенией не были официально женаты, но он — мой ребёнок. Я могу пройти ДНК-тест.
— Забудьте про этот тест! — резко ответила Дарья. — Вы уже бросили его раньше. Думаете, я просто так отдам вам малыша? Уходите и больше не появляйтесь здесь.
Сердце колотилось как барабан. Она резко развернулась и зашагала быстрее. Колёса коляски громко катились по плитке, в лицо хлестал холодный ветер.
Дома Дарья рассказала всё Максиму. Тот лишь фыркнул:
— Отлично! Пусть забирает. Может, тогда мы снова начнём жить нормально. — Ты вообще слушал меня? Он их бросил! — А я, по-твоему, не бросаю? Ты теперь только о нём и думаешь! А у нас долги, работа, отношения! Максим резко поднялся, схватил куртку и с грохотом захлопнул дверь. В квартире повисла тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием младенца. Дарья стояла посреди комнаты, чувствуя, как внутри всё рушится.
На следующий день она снова отправилась в парк. Ветер стал ещё резче, небо затянуто плотными тучами, местами проскакивал мелкий дождь. Ромка мирно спал в коляске. И вдруг снова раздался голос:
— Дарья, подождите, пожалуйста…
На этот раз она остановилась.
— Я их не бросал. Я искал Ксюшу. Она исчезла. Когда нашёл — она уже приняла решение. Хотела оставить ребёнка и уехать. Я приехал, но было слишком поздно. Теперь я хочу быть рядом с сыном. У меня есть своя квартира, стабильная работа, даже няня. Вы можете видеться с ним когда угодно. Я не забираю, я предлагаю.
Дарья долго молчала. Ветер теребил её волосы, а коляска между ними словно стала невидимой границей. В его глазах она видела усталость, сожаление и решимость. Он не оправдывался, не умолял — просто говорил от сердца.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Но я буду навещать его часто. Очень часто.
Через несколько дней она приехала к нему. Просторная трёхкомнатная квартира в новом доме на окраине города. Светлая, тёплая, уютная. В детской — аккуратная кроватка, мягкие игрушки, книги на полках и тёплый свет ночника. Всё говорило о заботе и любви.
— Ну вот, теперь точно выспимся! — проворчал Максим, когда она вернулась. — Не ожидал, что он заберёт его так быстро!
Дарья долго смотрела на него. И вдруг спросила:
— А своих детей ты тоже будешь так легко отдавать? — Да мне и чужие надоели! Мне и без них было хорошо! — резко ответил он.
Утром она собрала свои вещи в молчании. Максим даже не попытался остановить:
— Только не возвращайся.
Она переехала к подруге, спала на раскладушке в кухне. На следующий день набрала номер Игоря:
— Можно, я приеду? Мне нужно увидеть Рому.
Он встретил её тепло. В его глазах была боль, но не жалость. Он осторожно спросил:
— Ты в порядке?
— Я ушла от Макса. Больше не могла.
Он кивнул. Затем, будто принимая решение, сказал:
— У нас три комнаты: одна моя, вторая — Ромкина, а третья может стать твоей. Останься.
И Дарья осталась.
Прошло два года. Они поженились. Ещё через год у них родилась Маша — маленькая, розовощёкая, с мягкими пухлыми ручками и материнскими глазами. Их дом наполнился запахами ванили, кофе и детского крема. За окном метель рисовала узоры на стекле, на кухне играло радио, а Дарья впервые за много лет чувствовала себя дома. Где тепло. Где тебя любят. Где тебя ждут.