Высадив любовницу, Бучин нежно попрощался и, собравшись с мыслями, поехал домой. У подъезда задержался на секунду, прокручивая в голове возможный разговор с женой. Поднялся по лестнице и, взявшись за ручку двери, глубоко вдохнул.
— Привет, — сказал он. — Вера, ты дома?
— Дома, — спокойно ответила жена. — Ну что, ставить эскалопы жарить?
Бучин решил действовать прямо и без отступлений. Пора было закончить двойную жизнь — пока в памяти ещё не стерлись поцелуи любовницы.
— Вера, — он прочистил горло. — Я пришёл сказать… что нам пора расстаться.
Вера встретила его слова флегматично, без лишних эмоций. За её невозмутимость когда-то он и прозвал её «Верой Холодной».
— То есть мне не жарить эскалопы? — уточнила она.
— На твой выбор, — выдавил он. — А я ухожу к другой женщине.
Вместо истерики или брошенной сковородки Вера спокойно спросила:
— Ты мои сапоги из ремонта забрал?
Бучин растерялся. Он ожидал слёз, криков, но не этой ледяной иронии.
— Вера, ты не слышишь! — повысил голос муж. — Я ухожу! Оставляю тебя ради другой!
— Правильно, — вздохнула она. — У тебя-то ноги свободны, не то что у меня.
И вот тут-то началась странная игра, в которой Бучин никак не мог понять, где шутка, а где серьёз.
Вера поочерёдно называла имена его бывших любовниц — и попадала в точку. А когда озвучила имя Майи Гусяевой, нынешней его страсти, Бучин побледнел.
— Но откуда…? — он едва не задохнулся.
— Элементарно, Бучин, — усмехнулась Вера. — Я не только твоя жена, я ещё и женщина с глазами и ушами.
Вера стояла у двери кухни, опершись плечом о косяк, и смотрела на мужа так, будто он был не изменник и предатель, а школьник, забывший выучить уроки.
— Ты понимаешь, что я… — начал было Бучин, но Вера его перебила.
— Я всё понимаю, — сказала она. — Я тебя, Бучин, насквозь вижу. Думаешь, у тебя тут страсти кипят, тайны, романтика? Ха! Всё проще пареной репы.
— Ничего не проще! — вспыхнул он. — Ты не знаешь, что у нас с Майей. Это… это любовь!
— Любовь, — протянула Вера. — Видела я вашу любовь. На парковке «Метро», в машине, когда ты к ней тянулся, как кот к сметане.
Бучин покраснел.
— Так вот откуда… — выдохнул он. — Ты следила?
— Да куда уж мне за тобой следить! — хмыкнула жена. — Соседка Нинка видела, позвонила, говорит: «Вера, твой-то опять на рыбалку собрался? А удочки забыл. Только вот вместо пруда — у машины крутится с какой-то крашеной».
Бучин опустил голову. Нинка, соседка с пятого этажа, — это был настоящий караул. Её глаз не пропускал ничего: ни новых штор в квартире напротив, ни измен в соседских семьях.
— Скажи честно, — тихо спросил он, — ты давно знаешь?
— Давно, — спокойно ответила Вера. — Я ж не вчера родилась. У тебя, Бучин, всё на лице написано. Стоит только захотеть прочитать.
Он сел на табуретку и потер виски. Вера, казалось, нисколько не расстроена. Наоборот, чем дальше шёл разговор, тем больше в её голосе звучала лёгкая издёвка.
— И что же ты молчала? — наконец спросил он.
— А зачем мне кричать? — пожала плечами жена. — Ну вот ты бы узнал, что я, скажем, соседу пирог испекла. Что бы сделал? Убился? Нет. Просто сказал бы: «Пирог — хорошо. Но ты мой не забудь». Вот и я так же. Ты свои гульки гульками, а сапоги из ремонта всё равно принеси.
Бучин вздохнул. Ему хотелось скандала, яркой сцены, даже драки. Хотелось, чтобы жена рвала и метала — тогда и уходить было бы легче. А тут всё иначе: Вера стояла, как скала.
— Так ты что, совсем не ревнуешь? — сорвалось у него.
— А смысл? — пожала плечами. — Если ты дурак, так я же умнее не стану от того, что посуду разобью.
Бучин поморщился. Ему вдруг стало стыдно. И в то же время — досадно. Он мечтал о драме, а получил… холодный душ.
— Вера, — сказал он, стараясь вернуть себе вес и значимость. — Ты не понимаешь. Это не просто интрижка. Я люблю Майю. И я ухожу.
— Уходи, — спокойно согласилась жена. — Только сапоги не забудь.
— Да при чём тут сапоги?! — рявкнул Бучин.
— А при том, — ответила Вера, — что вся твоя новая жизнь будет такой же, как старая. Сапоги, куртки, носки — только Майя будет тебе их стирать, а не я. Ты думаешь, там — сплошной мед? Ничего подобного. Захочет она твоих носков? Да сто лет они ей нужны. Ты ей романтику подавай. А жизнь — она у всех одинаковая.
Эти слова больно задели Бучина. Он вдруг ясно представил Майю: её яркие платья, звонкий смех, страстные глаза… И рядом — он сам, в мятой рубашке, просящий постирать носки.
— Нет, — упрямо сказал он. — С Майей всё будет иначе.
Вера усмехнулась:
— Ну-ну. Иди, проверь.
Она развернулась и ушла на кухню. Через минуту зашипело масло на сковородке. Запах жарящихся эскалопов наполнил квартиру.
Бучин сидел на табуретке и чувствовал себя каким-то… ненужным. Он-то думал: сейчас хлопнет дверью, жена в слезах, он гордый и решительный уходит в новую жизнь. А вышло — будто из квартиры выставили не его, а его собственные слова.
— Вера, — позвал он несмело.
— Чего? — донеслось с кухни.
— Может… всё-таки не жарь?
— Почему? — равнодушно спросила она.
— Ну… я же ухожу.
— Ты уходишь не есть. Так что эскалопы останутся мне.
Бучин опустил голову. В этот момент он вдруг понял, что жизнь с Верой — это как крепкая стена: скучно, серо, но надёжно. А жизнь с Майей… Это, конечно, огонь. Но огонь обжигает.
Он встал, подошёл к кухне, остановился в дверях. Вера, сосредоточенно помешивая мясо, даже не взглянула на него.
— Вера… — начал он. — Может, всё-таки…
— Поздно, Бучин, — перебила она. — Ты уже выбрал.
И он понял: действительно поздно.
На следующее утро Бучин собрал небольшой чемодан. Накануне он почти не спал, ворочался, смотрел в потолок. Вера спала спокойно, ровно дышала. Ни слова, ни упрёка — будто ей всё равно.
И вот теперь, застёгивая молнию на чемодане, он бросил в сторону кровати:
— Вера, я ухожу.
— Угу, — отозвалась она, даже не открыв глаз. — Не забудь зубную щётку.
Он сжал губы. Хотелось хлопнуть дверью, но получилось лишь тихо прикрыть.
⸻
Новая жизнь
Майя встретила его восторженно. Расставила по квартире свечи, достала шампанское, заказала суши.
— Ну, наконец-то! — воскликнула она. — Теперь мы будем вместе!
Бучин впервые за долгое время почувствовал себя победителем. Его ждали, его хотели, его любили! Ночь прошла бурно. Но утром началось самое трудное.
Майя встала позже, недовольно поморщилась:
— Ты храпишь, знаешь? Ужасно. Я, честно говоря, не думала, что настолько.
Бучин смутился. Никогда в жизни никто ему не говорил, что он храпит. Может, Вера терпела?
— Я… постараюсь лечь на бок, — пролепетал он.
Майя махнула рукой:
— Да ладно. Но надо что-то решать. У меня ребёнок, он чутко спит.
Ребёнок. Бучин напрягся. Он-то привык, что дома всё крутится вокруг него: еда готова, носки чистые, тишина. А тут — чужой мальчишка лет десяти, который смотрел на него настороженно и, кажется, с неприязнью.
— Здрасте, — буркнул ребёнок, проходя мимо.
— Здравствуй, — неловко ответил Бучин.
Майя тут же нахмурилась:
— Сын, веди себя вежливо. Это теперь наш друг.
«Друг», — эхом отозвалось в голове Бучина.
⸻
Обыденность
Прошла неделя. Шампанское сменилось супами и макаронами. Свечи давно стояли в углу, покрытые пылью. Майя работала, ребёнок требовал внимания, а Бучин вдруг понял, что его новая жизнь мало отличается от старой.
— Ты вынеси мусор, — сказала Майя. — И ещё, не забудь забрать вещи из химчистки.
Он вздрогнул. Сколько раз Вера говорила ему то же самое!
Вечером Майя устроила сцену:
— Ты почему опять пришёл без хлеба? Я же сказала! У нас ребёнок голодный сидит, а ты в облаках летаешь!
Бучин хотел возмутиться, но промолчал. Ему стало страшно: словно он просто поменял одну хозяйку на другую. Только Вера не орала, а Майя могла вспыхнуть с пол-оборота.
⸻
Вера тем временем
В доме Бучиных всё шло своим чередом. Вера спокойно ходила на работу, по вечерам встречалась с подругами. Соседка Нинка, конечно, не могла промолчать:
— Ну что, Верка, бросил тебя твой герой?
— Ага, — кивнула Вера. — С глаз долой — и легче дышать.
— Да ты кремень! — уважительно сказала Нинка. — Другая бы в подушку рыдала.
— А мне рыдать некогда, — ответила Вера. — У меня жизнь впереди.
И правда — впервые за много лет она почувствовала странную лёгкость. Никто не ворчал, не требовал жареной картошки, не разбрасывал носки. Вечерами можно было читать, смотреть фильмы, заниматься чем угодно.
Однажды коллега по работе пригласил её в театр. Вера согласилась. Сидела в кресле, слушала музыку и вдруг подумала: «А ведь мир не ограничивается Бучиным».
⸻
Первые трещины
Через месяц Бучин уже не чувствовал себя победителем. Майя часто задерживалась на работе, ребёнок смотрел на него как на чужого.
— Ты мне не отец, — сказал однажды мальчишка. — И никогда им не будешь.
Эти слова пронзили Бучина сильнее, чем все упрёки Веры.
Он позвонил жене.
— Вера, привет. Как ты?
— Отлично, — ответила она. — Ходила в театр, потом с коллегами ужинали.
— В театр? — удивился он. — Ты же никогда не любила.
— Просто раньше некогда было. А теперь свободна.
Бучин почувствовал, как у него сжалось сердце. Вера не только не страдает, она… расцветает.
⸻
Попытка вернуться
Через пару недель он явился домой с букетом. Вера открыла дверь, прищурилась:
— Заблудился?
— Веруня… я понял, что ошибся. Верни меня.
Она хмыкнула:
— Ты что, мусор вынести не успел? Майя выгнала?
— Да при чём тут это! — воскликнул он. — Я понял, что только ты мне нужна.
Вера посмотрела на него долгим взглядом.
— Знаешь, Бучин, я ведь тебя ждала. Когда ты уйдёшь. Потому что тогда наконец смогу жить своей жизнью. И вот теперь — живу.
— Но мы же столько лет вместе! — жалобно сказал он.
— Именно. Столько лет я терпела твои храп, носки и «я ухожу». Теперь терпи Майю.
Она закрыла дверь прямо перед его носом.
⸻
Итог
Бучин стоял в подъезде, сжимая смятый букет. Он вдруг понял, что Вера никогда не была «Верой Холодной». Она была «Верой Крепкой». Её спокойствие было не равнодушием, а силой.
А он? Он оказался слабым. И теперь это знали все.
1. Бучин в новой реальности
Прошло три месяца.
Майя уже перестала строить из себя страстную любовницу. Она была обычной женщиной — уставала на работе, ворчала из-за мелочей, ругалась с сыном.
Бучин постепенно понял: его роль здесь — вовсе не «герой любовного романа». Он стал чем-то вроде временного жильца, помощника по хозяйству.
— Купи хлеб, — говорила Майя.
— Вынеси мусор.
— Отведи сына в школу.
А однажды вечером она прямо заявила:
— Слушай, у нас с тобой ничего серьёзного не выйдет. Ты хороший, но… у меня свои планы.
У Бучина перехватило дыхание.
— Но я же ради тебя ушёл от жены! — почти закричал он.
— Ну и что? — равнодушно пожала плечами Майя. — Это твой выбор. Я тебя об этом не просила.
Эти слова ударили сильнее, чем все холодные реплики Веры.
⸻
2. Вера расцветает
Тем временем жизнь Веры менялась на глазах. Она словно сбросила с плеч тяжёлый мешок.
Коллега, пригласивший её в театр, оказался очень внимательным мужчиной. Его звали Константин, он был инженером, спокойным и надёжным. Они стали встречаться всё чаще.
— Вера, — сказал он однажды, — с тобой рядом так спокойно. Ты умеешь слушать и не кричать по пустякам.
Вера улыбнулась:
— Просто я много лет жила с человеком, который кричал внутри себя. Вот и научилась молчать.
Константин взял её за руку.
— Мне кажется, ты гораздо теплее, чем думаешь сама.
Вера впервые за долгое время почувствовала, что её видят — не как «домашнюю хозяйку», а как женщину.
⸻
3. Попытка реванша
Бучин всё чаще звонил Вере.
— Веруня, ну прости меня, — умолял он. — Я понял, что только с тобой мне было хорошо.
— Со мной тебе было удобно, — спокойно отвечала она. — А хорошо тебе было с другими.
Он приходил к подъезду, ждал её после работы, пытался устроить сцены ревности. Но Вера только качала головой.
— Поздно, Бучин. У меня теперь другая жизнь.
Однажды он столкнулся с Константином. Тот держал Веру под руку, они смеялись. У Бучина внутри всё перевернулось.
— Это кто? — срывающимся голосом спросил он.
— Это человек, который умеет быть рядом, — ответила Вера.
И прошла мимо, не оглянувшись.
⸻
4. Соседи и «суд общественности»
Подъезд бурлил. Соседка Нинка разнесла новости быстрее, чем интернет.
— Слышали? Веруня-то с инженером встречается! А Бучин? Его Майя выгнала, теперь он к жене на коленях ползёт!
Соседи качали головами. Ещё недавно все считали Бучина главным в их семье: громкий, самоуверенный. А теперь смотрели на него с жалостью.
— Вот так и бывает, — сказала Нинка. — Кто думал, что Вера тихоня, а она вон какая стойкая.
⸻
5. Последний разговор
Бучин решился. Вечером он дождался Веру у дома и попросил пять минут.
— Вера, — сказал он, — я всё осознал. Я был дураком. Ты для меня — как воздух. Без тебя я не могу.
Она посмотрела на него спокойно, но без злости.
— Знаешь, Бучин, ты всё время думаешь, что мир крутится вокруг тебя. Что я должна ревновать, страдать, возвращать тебя. А я… я просто живу.
— Но я же люблю тебя! — в отчаянии выкрикнул он.
— Ты любишь не меня, — ответила Вера. — Ты любишь удобство. Любишь, когда рядом женщина, которая терпит. Но я больше не та.
— А если я изменюсь? — умоляюще спросил он.
— Поздно, — твёрдо сказала Вера. — У меня есть жизнь, и в ней нет места для твоих «может быть».
Она развернулась и ушла.
Бучин остался один, чувствуя, что действительно потерял всё.
⸻
6. Эпилог
Через полгода Вера и Константин съездили в путешествие — первый раз за много лет. Она смеялась, фотографировала, чувствовала себя молодой.
Соседи шептались:
— Вон как похорошела! Прямо не узнать.
А Бучин сидел у окна своей съёмной квартиры. Майя давно исчезла из его жизни, оставив только горький привкус.
Он думал о том, как легко разрушил то, что имел. О том, что Вера была не «Холодной», а «Сильной». И что именно поэтому он её потерял.
⸻
Финал
Так закончилась история Бучина и Веры.
Он остался один, заложник своих ошибок и гордыни.
Она — нашла новую жизнь, в которой было место теплу, уважению и смеху.
И если раньше все называли её «Вера Холодная», то теперь её знали как «Вера Свободная».