Для меня мама важнее тебя, сказал Игорь и сунул зарплатную карточку в карман пиджака. Если не нравится дверь на улицу открыта.
Наташа замерла у раковины, и мокрая тарелка выскользнула у неё из рук, разбившись о пол. Острые осколки рассыпались по кухне.
Что ты несешь? обернулась она к мужу. Я просто просила оставить хоть немного на еду. В холодильнике пусто.
У мамы тоже не густо, отрезал Игорь, застёгивая пуговицы. Ей лекарства нужны, квартплату платить. А ты только о себе думаешь.
Она наклонилась собирать осколки, и один впился в палец. Выступила кровь.
Я не против помогать твоей маме. Но мы с Даней тоже люди. Нам есть надо.
Ты работаешь, бросил он, направляясь к выходу. Вот на свою зарплату и живи.
Она втрое меньше твоей! И я плачу за садик, одежду, обувь
Игорь резко развернулся.
Мама одна подняла меня после того, как отца под машину задело. Две работы, ночи без сна всё ради моего образования. Теперь моя очередь.
Но у неё пенсия есть, попыталась возразить Наташа.
Копейки! А ребёнок не только мой, между прочим.
Дверь захлопнулась. На кухне остались лишь осколки да капли крови на линолеуме.
Из детской донёсся плач. Проснулся трёхлетний Даня. Наташа залепила порез пластырем и пошла к сыну.
Мам, папа кричал всхлипывал мальчик.
Ничего, зайчик, она прижала его к себе. Просто устал.
Но “ничего” не было. За окном лил дождь, батареи оставались холодными отопление ещё не дали, а включать обогреватель она не могла: в кошельке лежало двести рублей до зарплаты. На них надо было протянуть три дня.
Даня уснул у неё на руках. Она осторожно переложила его в кроватку и вернулась на кухню. Каждый осколок, что она поднимала, резал сердце острее, чем палец.
Они познакомились пять лет назад в университете: она студентка, он аспирант. Умный, начитанный, с твёрдым взглядом. Тогда она не придала значения, что он живёт с матерью напротив, тронуло: “Какой заботливый”.
Свекровь, Валентина Семёновна, приняла её холодно. Но Наташа старалась: пекла пироги, дарила подарки. Всё изменилось после рождения Дани. Игорь стал пропадать у матери, твердя, что та “слабет”. Сначала отдавал ей треть зарплаты, потом половину. Когда Наташа осторожно напоминала о сыне, он злился: “Мама всю жизнь на меня положила, а ты счеты ведёшь?”
А сегодня прозвучало то, что перечёркивало всё: “Мама важнее”.
Телефон зазвонил подруга Катя.
Нать, ты как?
Всё норм, соврала Наташа.
Врёшь. Голос дрожит.
Не выдержав, она выложила всё.
Да он совсем рехнулся! взорвалась Катя. Пусть с мамочкой живёт, если она святая!
Вечером Игорь вернулся сияющий.
Купил маме новую мультиварку. Так обрадовалась!
На что? прошептала Наташа. У нас завтра молоко кончится.
На свои. Ты же зарплату получаешь.
Она уходит на садик и коммуналку.
Вечно ты ноешь! Мама ради меня всем жертвовала, а ты
А я что? Родила тебе сына. Стираю, готовлю
Это обязанности жены. Мама могла бы меня бросить, но не бросила.
И теперь мы с Даней должны за это расплачиваться?
Игорь хлопнул дверью.
Утром в магазине Наташа набрала хлеб, крупу, яйца. На кассе 220 рублей. У неё было 200.
Уберите яйца, сказала она, глядя в пол.
Дома Даня потянулся к пустому холодильнику:
Мам, а молочко?
Завтра, солнышко.
Вечером она поехала к свекрови.
Валентина Семёновна встретила её в новой кофте, с маникюром. В гостиной сверкал огромный телевизор, на столе дорогие конфеты.
Игорь меня не забывает, хвасталась та. Скоро на море соберусь.
На его зарплату? спросила Наташа. А мы с Даней на макаронах сидим.
Молодая везде пробьёшься. А я старость заработала.
Дома Наташа сказала Игорю:
Завтра подаю на развод.
Он побледнел:
Ты с ума сошла? Куда ты с ребёнком?
К родителям. Лучше честная бедность, чем жизнь с человеком, для которого мы вторые.
Она упаковала вещи. Игорь сидел, уткнувшись в ладони:
Я не хотел
Но вышло так.
Утром она увезла Данилу к родителям. Пусть Игорь наслаждается обществом самого важного человека. Только вот бабушка больше не увидит внука. Некоторые раны не заживают.
*Запись в дневнике:*
*Сегодня я понял цену слов. Оказывается, “семья” это не те, кто требует жертв, а те, ради кого ты готов жертвовать собой. Жаль, осознал это слишком поздно.*